В описываемое время промышленная продукция сосредоточилась в руках монопольно распоряжающегося ею производителя, организованного в синдикатные формы. Синдикаты быстро <нагуливали красные щеки>, завоевав рынок, устранив на нем конкуренцию и добившись, по существу, абсолютной монополии, ибо их диктатура на внутреннем рынке дополнялась монополией внешней торговли (<главзапором>, по меткому выражению Н. И. Бухарина) и протекционистской политикой в этой области. Все это формировало ту экономическую среду, которая питала рост цен и делала таким образом неизбежными хозяйственное загнивание и паразитизм. Ориентация на максимальную прибыль в условиях всевластия на рынке синдикатов повлекла за собой и такое явление, как вымывание дешевого ассортимента, особенно необходимого для массового деревенского потребителя.
В конечном счете возникли знаменитые <ножницы> цен, которые впервые были продемонстрированы на XII съезде РКП(б) Троцким, и <раствор> которых достиг максимального значения в октябре 1923 г. В этот период индекс оптовых цен на промышленные товары составил примерно 2,8 по отношению к 1913 г., а индекс сельскохозяйственных цен - 0,9. Их соотношение, таким образом, оказалось 3:10.
Столь широкое расхождение лезвий ножниц цен и привело к уже упомянутому осеннему кризису сбыта промышленной продукции, когда деревня стонала от недостатка ситца и гвоздей, керосина и сапог, но не могла их купить. Напряжение достигло кульминации, возникла реальная опасность для существования самого правящего режима. В этих условиях и была создана специальная комиссия для изучения грянувшего кризиса и разработки мер по выходу из него. Комиссию возглавил А. И. Рыков.
Сразу скажем: осенний кризис 1923 г. существенно отразился на экономических воззрениях А. И. Рыкова, которые с этого времени вновь претерпевают определенные изменения, правда, не столь резкие, как при поре-ходе от <военного коммунизма> к нэпу, но достаточно выраженные и недвусмысленные. Их суть состоит в том, что Рыков все более разочаровывается в идеях экономического либерализма и свободного рыночного маневрирования децентрализованных хозяйственных структур (трестов, синдикатов, конвенций). Кризис внес свои коррективы в его представления, освободив их от фритредерской эйфории, он заставил заместителя председателя СНК (учитывая же болезнь Ленина, фактического
Председателя правительства) еще раз переосмыслить свое видение хозяйственной системы, уточнить и по-новому расставить акценты. В нем оживают централистские устремления, он почувствовал необходимость административного вмешательства в рыночную экономику, ограничения ее <саморегуляции>. На несколько месяцев он даже вновь стал председателем союзного ВСНХ - до прихода на этот пост в феврале 1924 г. Ф. Э. Дзержинского.
Как выйти из кризиса без потерь, без свертывания производства, как сблизить лезвия ножниц цен? Выход, по мнению Рыкова, состоял в административном понижении цен на промышленные товары и увеличении в первую очередь путем экспорта цены на хлеб. <Кроме этого, ничего другого сделать нельзя>. И вообще, продолжает Рыков, осенний кризис ставит вопрос ребром: как двигаться дальше, идти ли вперед по пути свободной игры экономических сил либо усилить государственное начало в области управления, что предполагает и активизацию планирования, и административное установление цен? Не колеблясь, А. И. Рыков отдает предпочтение второму пути, первый же вариант развития в своем <чистом> виде не на шутку испугал руководителя ВСНХ и правительства и опасностью усиления позиций частного капитала, к которому он, как революционер, посвятивший себя строительству <нового мира>, не испытывал <теплых> чувств, и возможностью повторения новых катаклизмов в области производства и обращения. Словом, А. И. Рыков испытал, по всей вероятности, достаточно сильное потрясение, вынудившее его твердо заявить: больше <никакого фритредерства>.
Под руководством А. И. Рыкова оперативно была проведена кампания по снижению цен на промышленные изделия, хозяйственным органам было приказано снизить цены на 30 %. Эта цифра не имела какого-либо обоснования, она была нащупана исключительно интуитивно, но способствовала уменьшению раствора ножниц. Кампания явилась, по существу, первым вмешательством государственной власти в деятельность хозяйствующих субъектов, и с 1924 г. принудительные административные цены, чуждые рыночной экономике, получили всеобщее распространение. И эти командные цены, которые приверженцы <свободной игры рыночных сил> квалифицировали как <полицейское административное вмешательство>, А. Рыков уже защищал. С этого момента, собственно, и началось наступление на нэп, предпринятое сильно подорванной, но все же до конца не сломленной административной системой <военного коммунизма>, постепенно оправлявшегося от нокаута 1921 - 1923 гг.
Что и говорить, А. И. Рыков оказался в сложном положении. Былая ясность, весьма характерная для его воззрений и в эпоху <военного коммунизма>, и в первые годы нэпа вплоть до осеннего кризиса, исчезла. С одной стороны, за этот небольшой, но исключительно насыщенный хозяйственными преобразованиями период (1921 - 1923 ) он успел по-настоящему, искренне увлечься идеями свободного рыночного хозяйствования и децентрализации управления, с другой же стороны, ему, большевику с дореволюционным стажем, прошедшему суровую школу подпольной борьбы и жесткой партийной дисциплины, ближе и понятнее была линейная субординированная административно-приказная организация, которую он с таким вдохновением строил в годы <военного коммунизма>. Вот лишь одна, но очень наглядная иллюстрация. Если еще в октябре 1923 г. в докладной записке <О реорганизации ВСНХ>, написанной совместно со своим заместителем по ВСНХ Г. Пятаковым, А. И. Рыков с большим чувством отзывается о Декрете от 10 апреля 1923 г., предписывавшем необходимость извлекать прибыль, то уже в январе 1924 г., буквально через три месяца, в речи на XIII партконференции он, что называется <посыпает себе голову пеплом>, кается в том, что <не досмотрел за поведением своего заместителя в Президиуме ВСНХ>, признает ошибочность Декрета и обещает впредь быть более внимательным.
Кстати, упомянутая докладная записка, выдержка из которой была опубликована А. И. Рыковым в <Экономической жизни> от 14 октября 1923 г., представляет особый интерес с точки зрения характеристики эволюции его представлений в этот период. Здесь Рыков пытается сомкнуть свою, появившуюся с 1921 г., нэповскую ориентацию на создание рыночной экономики с более ранними идеями построения централизованного планового хозяйства в единую концепцию, в соответствии с которой, по его мнению, и необходимо преобразовать существующую систему управления производством и реорганизовать ВСНХ.
При переходе к товарным, меновым отношениям в 1921 г., пояснил Рыков, основной задачей являлось построение государственных хозяйственно-промышленных единиц и их приспособление, адаптация к условиям рынка, или, иными словами, создание хозяйственно-промышленных единиц, действующих как коммерческие предприятия и имеющих целью извлечение прибыли. Теперь, продолжает А. И. Рыков, в конце 1923 г., когда эта задача получила уже достаточно ясное решение, <надлежит поставить перед собою вторую задачу - задачу оформления хозяина государства. Недостаточно иметь оформленные предприятия, надо и уметь ими управлять> . Здесь Рыков, находясь под сильнейшим впечатлением осеннего кризиса, ведет речь о построении государственного планового хозяйства, причем именно эту, вторую, задачу он считает основной.
Таким образом, новая система управления виделась теперь Рыкову как система централизованного управления коммерческими предприятиями, приносящими своему хозяину - государству - прибыль. <Создание прибавочной ценности и присвоение этой прибавочной ценности государством... и есть тот характерный признак, который отличает нашу государственную систему от системы частного капитализма и от системы развернутого коммунистического хозяйствах Как видим, представления Рыкова действительно претерпели существенные изменения, в его модифицированной трактовке механизм хозяйственного управления предстает теперь как единство централизованного планового руководства и рыночных отношений, единство, в котором приоритет он отдавал первой составляющей - централизованному административному руководству, <единому хозяину>. Такая теоретическая концепция объективно оставляла нэпу не слишком мн