Экзистенциальное течение «другой прозы» сосредоточивало внимание на человеке, чье существование трагично, и трагизм этот самим героем не осознается, хотя ощущается. К такому герою применимо описание Кьеркегора: «Одинокий, на самого себя покинутый, стоит он в безмерном мире, и у него нет настоящего, где бы он мог почить, ни прошлого, по которому он мог бы тосковать, так как его прошлое еще не настало, как нет и будущего, на которое он мог бы надеяться, ибо его будущее уже прошло... Ему нельзя состариться, так как он никогда не был молод, он не может стать молодым, так как он уже стар; в известном смысле ему нельзя и умереть, так как он ведь и не жил; в известном смысле ему нельзя и жить, так как он уже умер; он не может и любить, так как любовь всегда в настоящем, а у него нет ни настоящего, ни прошлого, ни будущего, и в то же время - он восприимчивая душа, и он ненавидит мир, только потому что любит его» (Кьеркегор). Экзистенциальный реализм ориентирован на человеческую личность не в системе социально-исторических координат, а взятую в бытийном измерении. При этом наблюдается парадоксальное сочетание: в человеческой натуре проступает все же социально-типическое, выражаемое часто в натуралистических формах («новая натуральная» проза»), и проявляется родовое, онтологическое. В этой системе координат перед жизнью и бытием одинаково равными оказываются и государство, и народ, и отдельный человек. Они находятся в состоянии постоянной дисгармонии, исторической или бытовой.
Выделение в экзистенциальном течении «другой прозы» «исторической» и «натуральной» линий удобно при анализе художественной специфики произведений и соответствует внутренней логике литературной ситуации конца 1980-х годов, когда обнаружилась необходимость переоценки некоторых исторических событий и иного ракурса изображения человека.
«Историческая» линия - это попытка литературы взглянуть на события истории, которые прежде имели отчетливо однозначную политическую оценку, с позиций человека-в-мире, а не человек-в-истории. Нестандартность, необычность акцентов позволяют глубже понять исторический факт, порой и переоценить его. В центре «исторических» повестей - человек, судьба которого исторична, но не в пафосном смысле. Она неразрывно связана с перипетиями существования советского государства. Это человек, для которого история страны является частью собственной экзистенции. В этом смысле произведения исторической линии экзистенциального реализма генетически связаны с романами и повестями Ю. Домбровского, Ю. Трифонова, В. Гроссмана, герои которых свою жизнь поверяли историей.
Но в отличие от традиционного реализма «историческая» проза исследует феномен советского человека с точки зрения общегуманистической, а не социальной или политической.
В «исторической» прозе, как и вообще в «другой прозе», концепция истории - это цепь случайностей, которые воздействуют на жизнь человека, изменяя ее в корне. Причем сцепление случайностей может создавать совершенно фантастические, невозможные комбинации, и, тем не менее, абсолютно реалистические. То есть «историческая» проза черпает фантастическое из самой общественной жизни, обнажая ее и сопрягая с жизнью отдельного человека
В произведениях социалистического реализма любовные сцены изображались, как правило, очень скупо либо совсем не показывались. Критика даже изобрела специальный термин - «оживляж», которым оценивались ситуации, подобные вышеупомянутой, используемые писателями для очеловечивания своих героев.
В произведениях «другой прозы», напротив, редко обходилось без постельных сцен одна откровеннее другой. Складывалось впечатление, что за счет этого в первую очередь реализуется свобода, какую обретает человек с избавлением от тоталитаризма. Отсутствие чувства меры сказалось и в том, что на страницы литературных произведений в изобилии высыпалась ненормативная лексика. Причем некоторые авторы выдавали ее прямым текстом, избегая обычных в подобных случаях многоточий, принятых в цивилизованном мире и освященных многовековыми традициями.
Г. Белая была права, называя «чернуху», т.е. изображение исключительно низменного в человеческой жизни, одной из главных примет «другой прозы». Жестокая правда об обществе была призвана обнажить ложь, фальшь, приукрашивание действительности, лицемерие и демагогию, распространенные и в жизни, и в литературе социалистического реализма.
Глава 2
.1 Своеобразие произведений В. Астафьева
Виктор Петрович Астафьев был участником Великой Отечественной войны. Его основные произведения - повести «Стародуб» (1959), «Кража» (1966), «Где-то гремит война» (1967), «Последний поклон» (1967), «Пастух и пастушка» (1972), «Жизнь прожить» (1986), «Печальный детектив» (1986), «повествование в рассказах» «Царь-рыба» (1972 - 1975). Все произведения Астафьева ставят актуальнейшие проблемы наших дней. Астафьеву свойственно острое ощущение ценности жизни и неприятие разрушающих ее сил - будь то война или насилие над природой. Основной пафос творчества писателя - идея нравственной ответственности человека за все живое на земле. Виктор Астафьев в своих книгах утверждает устойчивые ценности, присущие народной жизни.
В 90-е годы В.П. Астафьев, писатель-фронтовик, вернулся к военной теме. Война никогда не отпускала его. И в каждой вещи о войне Астафьев говорит не столько о войне как таковой, хотя ее реалии присутствуют в повествовании, сколько о судьбе и душе простого солдата-пехотинца, каким был сам писатель долгие годы войны.
Астафьев создал эпическое повествование - роман в двух частях «Прокляты и убиты» (1-я часть − «Чертова яма» (1992); 2-я − «Плацдарм» (1994)). Роман вызвал довольно много споров в критике. Писатель поднимает ранее закрытую тему штрафных лагерей. Он размышляет о героизме, дегероизируя войну, показывает тяжелейшие условия, которые надо было переносить. Особенно остро стоит в романе проблема беспощадности военизированной государственной машины, которая самим фактом своего существования посягает на человечность.
Три военные повести: «Так хочется жить» (1995), «Обертон» (1996), «Веселый солдат» (1998) - пронизаны исповедальной лирической интонацией и, примыкая к роману «Прокляты и убиты», создают многомерную художественно впечатляющую картину войны и человека на ней. Нельзя не подчеркнуть верность Астафьева лучшим сторонам своего дарования и ту темпераментную силу покаяния, которая всегда отличала этого художника: «Прежней осталась повествовательная структура (кровь, грязь, смрад, голод, холод в самом что ни на есть ощутимом смысле этих «повыветривавшихся» слов прежней осталась лексическая яркость и ярость бешеного речевого потока, прежним остался пафос − горчайшее изумление от расчеловечивания человека, захлебывающееся проклятье, слитое с почти безнадежным истовым покаянием» [9; 10]
Повесть «Так хочется жить», как справедливо считается в критике, - лучшая вещь позднего Астафьева. В русле традиционализма написан и еще один роман о войне − «Генерал и его армия» (1994) Г. Владимова. За этот роман автор удостоен премии «Триумф» (1995). Это объективное повествование о генерале Кобрисове открывает неприглядную страшную сторону войны - бездарную власть, для которой ничего не стоят солдатские жизни, которая употребляет все силы, чтобы уничтожить всякую личность, способную идти своим путем. Роман значительных художественных достоинств и гражданской смелости вызвал полемику в критике и, несомненно, является заметным фактом современного литературного процесса, обогащая реалистическую традицию. Виктор Петрович Астафьев, давным-давно ушедший от столичного писательского быта на берега родного Енисея, активно и плодотворно участвовал в литературном процессе. Продолжая традиции критического реализма, Астафьев каждым новым своим произведением будоражит читателя, да и критику, новизной жизненного материала, смелыми, иногда и спорными решениями. Еще на заре перестройки Астафьев поразил читателей своей «жестокой» повестью «Печальный детектив». Как полагается настоящему писателю, Астафьев уже в названии сталкивает два незнакомых слова. Если первое из них идет в нашем восприятии от Пушкина («Печаль моя светла»), то второе принадлежит тысячам наших современников: это и сыщики, и писатели. Одни ловят преступников, другие придумывают небывалые преступления и успешно